– А если я скажу тебе, что всё это – сон?

– Что «это»?

– Всё, что ты знаешь: вся твоя жизнь. Все радости и печали. Достижения и неудачи. Всё, что ты любишь. Все, кого ты любишь. И не любишь. Что, если я скажу тебе, что всё это – сон?

– Я точно помню, как проснулся с утра и принял душ. Я сейчас оглядываюсь по сторонам и вижу, что это явь.

– Ты уверен?

– Конечно! Вот я щипаю себя за руку. Могу ущипнуть ещё сильнее, смотри…

– Успокойся, перестань себя травмировать. А во сне тебе никогда не снилось, как тебя кто-то мучает, издевается над тобой? Разве ты всегда просыпался в те моменты?

– Вроде, нет…

– Конечно, нет. Потому что если бы ты просыпался из-за каждого щипка, тогда бы не было такого понятия, как «кошмары». Вернусь к своему вопросу: ты бы поверил, если бы я сказал, что ты сейчас спишь?

– Как я могу в это поверить? Я помню всю свою жизнь! Год за годом… Я помню, как был маленьким. Я помню школу, я помню друзей детства, помню свои многочисленные места работы. Я помню сотни коллег и массу историй. Я помню, как любил и страдал. Как был счастлив и даже немного знаменит! Это подтвердят и люди. Всё это не могло бы поместиться в один сон! Это не уложить в сон, длинной в несколько часов!

– Хм, это, пожалуй, очень сильный аргумент, молодец! Скажи, а когда ты спишь ночью, сладко посапывая в своей постельке и видишь сны, часто ли внутри сна ты осознаёшь, что находишься во сне?

– Кажется, это называется «осознанный сон» и так умеют очень немногие люди – йоги и другие просветленные чудаки…

– Получается, что ночью, когда ты попадаешь в сон, внутри него тебе всё кажется реальным и настоящим, так?

– Да, но это другое… Во сне всё какое-то…

– Какое?

– …

– Когда во сне тебе снится друг или родственник – разве они не кажутся настоящими, а маму ты не называешь во сне мамой, если она приснилась?

– Называю, но к чему ты клонишь? Сон – не реален, он – иллюзия!!!

– Абсолютно верно! Но ты это говоришь только тогда, когда проснулся, так ведь? Иначе, если ты уверен внутри сна в том, что спишь и находишься внутри иллюзии, то сон становится осознанным, а ты, получается, как ты выразился, – йог или просветленный чудак?

– Получается, что так, но во сне я не осознаю, что сплю… Но зато во сне я могу иногда летать, а люди меняются местами ни с того, ни с сего!

– Это кажется странным не так ли?

– Конечно, странным. Но для сна сойдёт!

– Ты так говоришь тут, в «реальности», когда проснулся от своего ночного сна. Но, когда ты начинаешь парить над электрическими столбами во сне, лишь размахивая руками или, когда в процессе разговора с человеком, он вдруг меняет облик – во сне тебе это не кажется странным. Это потому что в мире того сна – это нормально, это не идет вразрез с физикой того мира. Это становится абсурдным только тогда, когда ты проснулся в этот мир, где уже не принято летать и превращаться в другие существа. Так?

– Да, так. Но к чему ты клонишь?

– Ты говоришь, что помнишь свою жизнь с самого детства, а потому это придаёт уверенности в том, что это не сон сейчас, а реальность. Это твой главный аргумент в пользу того, что ты сейчас не спишь? Кроме щипка, конечно…

– Разумеется! Как уложишь три с лишним десятка лет в несколько часов ночного сна?

– Когда тебе снится во сне мама, она же не вырвана из контекста, она не кажется тебе кем-то незнакомым? Мама – это не просто человек. Это история, которая тянется с детства. Ты говоришь с ней во сне, а к маме прилагается огромный багаж ваших с ней совместных воспоминаний, пойми. В каждом сне ты проживаешь целую жизнь, от рождения.

– Что?!

– То самое. Во сне ты никогда не помнишь, как там появился. Ты не помнишь этого и сейчас. Это помнит твоя мама. Но она может тебе сказать, что угодно, ведь она снится тебе. Она может даже поменять облик внезапно.

– Это во сне, но не тут же…

– Где «не тут»?

– Не в реальности!

– Ты во сне видел взрослые деревья, скалы, которым Бог знает, сколько лет?

– Видел, конечно.

– Как они там выросли за восемь часов твоего сна?

– Это же другое…

– Другое, отличное от чего? Опять скажешь, что от «реальности»? Когда тебе снится во сне мама или друзья, ты их узнаешь во сне, а они тебя. Значит весь тот мир полностью совпадает с твоей памятью и знаниями о том мире, теми, что ты имеешь во сне. Ты во сне не удивляешься тому, что там происходит, а, согласись, там иногда случается полный треш!

– Пару дней назад мне приснилось, как я скрывался от погони на некоем летающем устройстве, похожим на маленький вертолет, но это было нечто другое, при этом я управлял им голосом…

– Сидя в том вертолете, отдавая ему голосом команды, ты не удивлялся всему происходящему, это было тогда в порядке вещей, так?

– Угу…

– Это значит только то, что, находясь во сне, на тот момент ты имел глубокую общую историю с теми, кто за тобой гнался: у них был повод за тобой устраивать погоню, а у тебя – причины спасаться. При этом ты знал, как управлять тем «вертолетом», а, значит, ты где-то этому учился. Ты знал, куда лететь, а потому был в курсе местности. На всё это требуется много времени, больше, чем время ночного сна.
При этом у тебя не было амнезии, ты знал, кто ты такой. Ты не кричал от страха, сидя в том вертолете, хотя в этой «реальности» ты не умеешь управлять летающими средствами голосом… или умеешь?

– Не умею…

– Понимаешь уже, к чему я? Спасаясь на вертолете от погони, ты там не удивлялся ничему. Ты просто жил своей обычной для того мира жизнью. Ты проживал свою жизнь на четвертом десятке, имея за бортом память о тридцати с лишним годах жизни с глубокой историей, о своем прошлом; о жизни, которую ты прожил в том сне на тот момент.

Если бы кто-нибудь в том сне спросил тебя о том, кто, где и когда научил тебя управлять тем летающим средством, ты бы рассказал и в деталях.

Как и рассказал бы о том, чем навлек на себя ту погоню.

Это глубокая причинно-следственная связь, результатом которой был тот эпизод с полетом, который ты запомнил.

Пойми, тот мир «во сне ночью», он не отличается от этой «реальности».

У них разная история и устройство и даже законы мироздания могут отличаться весьма существенно.

Там у тебя одна жизнь со своей историей и воспоминаниями, тут – другая.

Когда я говорю, что тот сон и этот, в котором мы сейчас разговариваем – они не отличаются, я, конечно, имею ввиду степень их иллюзорности.

– Но когда я просыпаюсь, я помню, что было перед тем, как я лег вчера спать. Я бодрствую, потом снова ложусь ночью спать, вижу сон, потом просыпаюсь, и жизнь продолжается опять, со старыми воспоминаниями! А во снах всегда разные истории…

– Ты хочешь сказать, что во сне с вертолетом ты никогда не спал всю свою жизнь тридцать с лишним лет?

– …

– Когда ты ушел от погони, скомандовав вертолёту лететь домой, ты прилетел в свое жилище, так?

– Я помню вертолет, продолжение уже не вспомнить…

– Предположим, ты прилетел в том сне домой, оторвавшись от преследователей. Принял душ и лёг спать. Уснув, ты смотрел сон. Сон во сне…

Проснувшись на утро, всё в том же сне, ты вышел бы во двор. Затем, сев в свой маленький вертолет, скомандовал бы ему голосом лететь, например, в лес по грибы, и жизнь бы продолжилась.

Вернулся бы из леса вечером и лег бы спать. Наутро вновь бы проснулся и стал бы жить, в том мире, где умеешь управлять летающими аппаратами. И так — год за годом.

Но не будем забывать, что тот сон, что ты видел во сне – в нем тоже ты прожил полноценную жизнь! И в ней спал по ночам и видел сны, в которых…

– Кажется, я начинаю понимать, это как матрёшка…

– Да, отличное сравнение. Вся наша вселенная – матрёшка. Бесконечная в обе стороны. Это касается всего, включая сны.
А теперь если я скажу тебе, что все это – сон, ты поверишь мне?..

– Теперь я уже ни в чем не уверен. Но иногда мне снится, что я – это не я! Иногда во сне я другой! Так где же я настоящий?

– Это лучший вопрос из всех, что можно было задать, спасибо.

Ответ таков: нигде.

Помнишь притчу о монахе, которому приснилось, что он – бабочка?

Монаху приснилось, что он порхал, взмахивая яркими разноцветными крыльями, с одного ароматного цветка на другой.

Он запускал хоботок в благоухающие растения и вкушал сладкий нектар, и не было существа более счастливого… Монах проснулся и не мог понять: кто же он на самом деле – монах, которому приснилось, что он был бабочкой или бабочка, которой сейчас снится, что она – монах…

Ни в одном из снов ты не настоящий.

Тысячелетние скалы, которые тебе снятся, и все, кого ты видишь во сне – они сотканы из твоего сна. Их не было бы, если бы ты не смотрел сон. Не важно, что скалам и океанам миллионы лет, они все – части твоего сна.

Когда ты видишь во сне скалы, они настоящие, так? Если кто-то страдает во сне, он страдает там по-настоящему? Но когда ты «просыпаешься» в эту «реальность», разве имеет значение та погоня во сне?

И даже если в том сне произошел потоп, слизав десятикилометровой волной все живое на Земле? Это было так по-настоящему, когда ты был во сне, но это стало таким незначительным, когда ты проснулся…

Скалы и океаны в этом сне тоже кажутся очень реальными, но они такие только до тех пор, пока ты здесь, в этом сне.

Но кто ты? Кто ты такой? Ты задал главный вопрос.

Почему иногда ты разный во снах? Дело в том, что тот, кого ты принимаешь за себя, глядя в зеркало, – тоже сплетён из сна.

Пойми, каждый сон, в котором ты побывал и еще побываешь, включая этот, – он полностью иллюзорен.

Повторю: включая ту его часть, которую ты принимаешь за «себя».

А теперь держись крепче.

Ты никогда не видел сны.

Ты лишь снишься.

И я – лишь часть сна. И все, кого ты знаешь: все мы снимся.

Сон смотрит лишь один Зритель. Лишь Один…

– Боже, кто это?

– Можно и так Его назвать. А можно и не Боже, а Сознание. Или Вселенная. Или Дух. Или Тотальность. Или Абсолют.

– А где Он?

– Там или тут может быть лишь кто-то, кого можно увидеть и показать на него. Чтобы на кого-то показать, нужно быть отдельным от него…

– То есть?

– Дело в том, что нет никого и ничего, кроме Абсолюта, потому он так и называется. Он – это всё и ничто. Он везде и нигде. Смекаешь, о чём я?

– Он – это…

– Ну конечно! Он – это ты. Он – это я. Он – это каждый из нас. Он смотрит эти сны через наши глаза. Все эти сны сотканы из Него.

– Я переполняюсь восторгом, не могу объяснить, как себя чувствую…

– Кому что объяснять? Ему не нужны объяснения, Он – Абсолютное Завершённое Знание.

Он играет все эти роли. Он – жил на поверхности. Потом вывернул всё наизнанку и готовит совершенно новый сон, который уже начал разворачиваться!

Он – тот, кто выращивает виноград, Он – сам виноград, а когда на сочные плоды напал вредитель – угадай, кто играет эту роль? Верно, тоже – Он! Он и тот, для кого этот виноград растёт…

Он – тот, кто прямо сейчас читает эти строки.

***

Источник